Теперь она почти забыта, а в свое время Фини была медиа-знаменитостью и героиней таких изданий, как журнал “Лайф”. Ее стиль и гламур стали частью коллективного воображения эпохи и превратили ее в икону моды. Да, она всегда была противоречива, и число ее противников равнялось числу ее поклонников. Пожалуй, самым гламурным элементом ее общественного имиджа, или по крайней мере самым обсуждаемым, была ее привычка сожительствовать с несколькими любовниками одновременно. В разные периоды своей жизни она долгое время жила в ситуации “менаж-а-труа” и владела тем, что можно определить как “мужской гарем”. Безусловно, какой бы художницей она ни являлась, во времена Фини общество не могло переварить подобное.

Провокационная и широко разрекламированная жизнь Леонор Фини - чистый театр в хорошем смысле слова. Сегодня отчетливо ясно, что публичный облик, некое изобретение себя выстраивалось как часть ее художественной практики. Фини, заявлявшая, будто обладает множеством идентичностей, была первопроходцем в этой области. На сотнях дошедших до нас фотопортретов она постоянно меняется, воплощая персонажей своих картин, смоделированных на основе ее внешности: фея и демон, существо андрогинное и сверхъестественное, доминатрикс и ренессансная дама, в зловещей маске и в головном уборе из перьев, в странных языческих ритуалах с цветочными венками и белыми туниками. Недавно кто-то назвал ее “готом до готов” - в подростковом возрасте она с болезненным интересом рисовала трупы в морге и вдохновение для своих буйных фантазий искала в “Кабинете доктора Калигари”.

Сегодня мы привыкли, что художник перевоплощается в героя собственного творчества. Арт-звезды Ли Бауэри и Грейсон Перри сделали провокационную внешность частью своего художественного дискурса. Но в послевоенном искусстве Фини, со всеми ее переодеваниями и порочным, смутно угрожающим поведением, воспринималась как нарциссическая и отчасти безумная фигура.

Образный мир Леонор Фини абсолютно независим и основан на индивидуальном воображении, превосходящем любые течения и эпохи. По справедливости говоря, это можно отнести ко всем великим сюрреалистам, включая тех, кто провозглашал себя наиболее воинствующей группой. Вряд ли именно это вызывало недовольство противников живописи Фини. Ее главными темами являются мифология, сны, классическая древность и ренессанс, фантастические существа, секс, человек как отражение бессознательного и тайные или подавляемые обществом страсти и импульсы. В таких чертах она не отличается от первого поколения сюрреалистов. Ее решительное отрицание принадлежности к движению не слишком важно и характеризует художника, стремящегося утвердить свою индивидуальность. Правда в том, что Леонор Фини была выдающимся представителем сюрреализма, разумеется, среди и мужчин, и женщин.

Один из сквозных сюжетов ее творчества - женщина (и “я”) как магическое создание, связанное с мифами и первообразами. Женский монстр - повторяющийся мотив сюрреализма, его часто изображают как пограничную фигуру и стража чудовищных пейзажей бессознательного (сфинкс из “Ока безмолвия” Эрнста). Фини развивает тему и ставит этот персонаж в центр призрачной вселенной, где жуткий женский образ охраняет границу нашего и иных миров и во многих случаях выступает в роли правительницы или главной богини. Отождествленность художницы с этими созданиями подтверждается тем фактом, что почти всегда монстры наделены чертами лица самой Фини, и выглядят как автопортрет внутри повествования.


Перекресток Гекаты.



Сфинкс Филагрия

Кроме многочисленных сфинксов - “Маленький сфинкс-хранитель” (1944) или “Сфинкс для Дэвида Баррета” (1954) - Фини отождествляла себя с химерами (“Автопортрет с химерой” 1939) и шаманками (“Портрет женщины с листьями аканта” 1946). Образ шаманки в картинах и костюмированных фотографиях Фини включает перья, растительные элементы, головные украшения из черепов животных. Ее трактовка животного и растительного мира подчас тяготеет к абстракции, представляя цепочку последовательного изменения и распада. Ведьма, еще одна из ее запредельных фигур, обладает темной властью над страстями и наделена магией. “Ведьмы” (1959) и “Церемония” (1960) - две наиболее известные ее картины с ведьмами, где их часто сопровождают коты, которых Фини вслед за египтянами и Лавкрафтом считала обитателями одновременно нашего и Иного миров. Сверхъестественный кот - один из основных героев ее зрелого творчества, как, например, в “Хранительнице” (1989). “Перекресток Гекаты” (1978), еще одна фундаментальная работа Фини, относится к многочисленным сценам с группами женских фигур, которые стерегут/царят в опасном и гипнотическом мире мифов и снов.

Другой плодотворной почвой для Фини было взаимодействие между женской и мужской фигурами. Во множестве изображений смешанной пары женщина выполняет роль проводника или хранительницы (в образах шаманки, ведьмы или фантастического демона), а мужчина пассивен, часто обнажен, спит или мечтает. Впечатляющими примерами можно считать “В башне” (1952), где ведьма-Фини ведет раздетого мужчину к порталу света; “Хтоническое божество охраняет сон юноши” (1947) и тревожный “Stryges Amaouri” (1947) - две картины, где монстры сторожат сон мужчин. Изредка пары являются портретами реальных людей в фантастических сценах, как знаменитый “Автопортрет со Станислао Лепри” (1943). Фини замечательная портретистка, ей позировали выдающиеся современники. Особенность этих портретов в том, что они переносят героев в мир Фини, придают им магические свойства и окружают мощной мифологией - “Портрет княгини Франчески Русполи” (1944) представляет ее ведьмой, а на двойном “Портрете Джой Браун и Марго Фонтейн” (1948) обе балерины обретают гипнотические черты колдуний.

На протяжении 50-летней карьеры Фини развивала и другие грани своего таланта. Откровенно эротическая художница, она писала книги и иллюстрировала чужие произведения, включая “Жюстину” и “Историю О.”. Создала революционные декорации, фантасмагоричные костюмы и маски для более чем 70 театральных, оперных и балетных постановок с участием Жана Жене, Джорджа Баланчина, Ролана Пети и Марии Каллас. Придумывала костюмы для фильмов “Восемь с половиной” Феллини и “Прогулка с любовью и смертью” Хьюстона. Ее значение гораздо больше, чем поверхностная идея об эксцентричной и гиперсексуальной знаменитости, чья иллюстративная живопись как бы вторична по отношению к ее выходкам. Необходим критический дискурс, преодолевающий образ Фини как автора мистической иконографии и предшественницы поп-перформеров. Ее искусство объединяет разные эпохи от античности до абстракции, она предвосхитила многие подходы и проложила новые пути в живописи и перформансе. Как у всех провидцев, ее работы выглядят более актуальными сейчас, чем когда она их создавала.